Не лирою влюбленного…

Вариация образа лермонтовского "Пророка", изгнанного и презираемого обществом, возникает в ахматовском творчестве. Еще в ранних произведениях лирическая героиня выражает уверенность в своем высоком предназначении. Она призывает собратьев по перу щедро делиться «дарованным небесами», однако одновременно пророчит обладающим «свежестью слов» горькое будущее: неизбежная участь поэта — предательство учеников и безразличие общества.

В центре стихотворения 1956—60 гг. — диссонансный образ поэтессы-юродивой, символизирующий трагическую судьбу человека-творца. Под стать героине и ее музыкальный инструмент: вместо мелодичных звуков лиры, атрибута высокого вдохновения, раздается сухой треск трещотки. Под маской полусумасшедшей пророчицы обнаруживаются ясный ум и житейская мудрость. Ироничная, резкая и проницательная, для обозначения своей деятельности она избирает книжный глагол «пленять». Сарказмом и презрением к трусливой толпе продиктован другой случай авторского словоупотребления: определение «смелые» фактически приобретает антонимическое значение.

Лирическое «я» не ждет одобрения, успеха и славы. Субъект речи предсказывает резко негативную реакцию обывателей на свое выступление. Народное осуждение выражается в нарочито сниженной форме ругани, воплей и проклятий. Комплекс эмоций, изображенный Ахматовой, напоминает чувства самодовольных лермонтовских «старцев», клеймящих его пророка в назидание молодым. Два случая различаются существенной деталью: люди, окружающие нищую, испытывают не только отвращение, но и страх — примету тоталитарной эпохи.

Финальное четверостишие объясняет эксцентричное поведение героини. Верность правде, бескорыстность, отказ идти на компромиссы с совестью — положительный психологический портрет субъекта речи возвышает его над мелочным и запуганным, но внешне приличным мещанским миром. Лирическое «я» с достоинством сообщает о собственной трагической судьбе, для характеристики которой применяется метафора «под крылом у гибели» — единственная иносказательная конструкция в тексте.

Стилистика произведения тяготеет к разговорно-просторечной среде. Эта тенденция проявляется и в принципах отбора лексики, и в безыскусственности синтаксиса. Показательно, что в последнем двустишии, расставляющем окончательные акценты лирической ситуации, на смену просторечиям приходят величаво-спокойные трагедийные интонации.