На кладбище. — Пароль? — Имярек.
— Это имя звучало красиво.
Но поверишь ли ты, Человек,
Что от нищих разрушенных век
Даже червь отвернулся брезгливо!
— Эх, Хозяин! От мёртвой души
Отвернулись, как черви, минуты,
И она в завременной глуши
Проросла беленой на аршин,
Загнивая бессмертием лютым.
Только месяца серп из-за туч,
Как одетая в саван невеста,
Со своих семиярусных круч
Скупо кинет мерцающий луч
Украшеньем для гиблого места...
— Брось, пришлец! Этот месяц не серп,
Заплутавшийся в жатве небесной:
Это лучшая жертва из жертв,
Это счастья надломленный герб,
Талисман и простой и чудесный.
Рассказал нам паромщик простак,
Как один гармонист непутёвый,
Просадив свой заветный пятак
(На своих же поминках, чудак!)
За провоз расплатился подковой.
1924, Петербург